Всякий раз, когда городской летний воздух приятно обжигает ноздри, а пыль поднимаясь с дорог щекочет в переносице, я вспоминаю Наташку.
Была у меня в детстве подружка Наташка. Виделись мы исключительно в период школьных каникул, когда я гостила у бабушке в Химках на улице Строителей. Зимой у Наташки от мороза слезились глаза, я смотрела на её румянец на щеке по которому струились капельки, она их сбрасывала ресницами, и у меня тоже начинали слезиться.
— Ты чего плачешь? — спрашивала она
— А ты ?
Летом из города от жары не убежишь. Дворы, площади, пыльные дороги, имеют какой-то особый запах. За городом пахнет иначе, мне было с чем сравнивать. От летнего зноя мы спасались в подъездах: бегали по этажам, запрыгивая на ступеньки кто шире, взбирались на самую высоту и рассматривали город из раскрытых в подъезде форточек. Мы катались на лифте: вверх, вниз; с девятого этажа на первый, с первого на девятый, пока об этом не узнала моя бабушка. Я думаю, если б бабушка обо мне многого не знала, то в последствии я имела бы в разы меньше всяческих внедрённых св меня страхов. Потому что после того инцидента с лифтом, она каждый день рассказывала мне жуткие истории про девочек, что упали в шахту и разбились. Родители потом достали их мёртвыми. Таким образом она останавливала мои детские шалости — запугиванием. Ну а я, как крайне мнительный ребёнок её слушала и боялась.
Однажды Наташка сказала:
— Пошли на Бабакина?
И мы пошли на Бабакина. Бабушка мне потом вложила…
Сразу за домом была площадка с качелями, там мы рассказывали друг другу истории из жизни, больше сочиняли, конечно. Кто-то подходил к нам, кто-то здоровался, это были Наташкины одноклассники. Так я познакомилась с её школьными друзьями, которые после стали и моими друзьями тоже. Например Тоня…Сейчас я уже совсем не помню её лица, или Ира, что часто уезжала в Ташкент к родителям. Ира говорила странное. Говорила, что загорелая кожа в Узбекистане — это плохой тон. Надо, чтоб у девушки кожа была белая, в синеву. Это выдаёт её превосходство над другими, говорит о том, что она богата. Мы смеялись, конечно, над этим. У нас-то всё в точности до наоборот.
В дождливую погоду Наташка приходила ко мне смотреть фильм «Приключение Электроника». Мы устраивались на диване, пили приторно сладкий чай, мазали ломтики белого хлеба сливочным маслом, а сверху укладывали горячие сардельки разрезанные на двое. Господи, как это было вкусно!
Наташка приходила ко мне «прятаться от своих», упрашивая мою бабушку её не выдавать. За этим следует другая история. История о том, как мы сидели на балконе. Сидели и играли там во что-то, но тут идёт за Наташкой её бабушка, ищет, значит, её. Ну и, видимо, заболталась с моей, так что мы никак не могли выйти с балкона в туалет. Наташка очень хотела.
— У тебя есть банка? — спрашивает она
— Есть, — говорю, — освобождаю и протягиваю ей. После того, как она всё сделала в эту банку мы думали как же от неё теперь збавиться. И решили привязать к ней верёвку, спустить, вылить из неё всё содержимое и вернуть банку на место (банка была не моя). И так нас эта история увлекла, что мы забыли про всё. Нашли не весть какую верёвку в балконном шкафу, привязали к горлышку, аккуратно спустили (это был второй этаж всего навсего), но когда попытались опрокинуть, сосед снизу высунулся из окна и обрушился на нас с криками. Испуганные мы бросили банку, отскочили от окна и сидели потом тихо-тихо, прислушиваясь, не идёт ли сосед на нас жаловаться.
Все связи с Наташкой были оборваны. Не специально. Как-то само собой. Выросли. Пыталась её найти в соц. сетях, но потом поняла, что не надо…Не надо возвращать прошлое.
Пусть летний городской воздух приятно напоминает мне о ней. И горячий песок за домом на площадке, где качели. И городская пыль, что приятно щекочет в переносице.